1. Семейное древо и как с этим бороться.

Сидя на размашистом, но коротком, всего в четыре ступеньки крыльце, я подперев подбородок ладонями, тоскливо взирала на ливень. Над моей головой был распростерт небольшой навес, держащийся на паре колонн, но он абсолютно не мешал ветру задувать мелкие брызги дождя мне в лицо и на одежду. Мало конечно приятного, но двери храма уже закрылись за моей спиной, а карета все не ехала. Подумать только, за десять лет я впервые еду домой, попроведовать отца и поприветствовать новых родственников в лице мачехи и ее пары сыновей. Кажеться они были младше меня на пару лет. Может даже на пяток, точно не помню. Кажеться мачеха еще до замужества за моим отцом была вдовой. Собственно и отец мой был вдовцом, так что они квиты. Одну меня вся эта ситуевина никоим образом не прикалывала. А кому б понравилось то, что папаня найдя себе новых наследников, выставил бы родную дочку в стены храма богини дождя, со словами: "Не бабье это дело, поместьем править". А типа бабье дело всю жизнь в монашках проходить?! Ну их к лешему, этих монашек! Не вернусь я больше сюда. Вот приеду домой, соберу манатки, а на обратном пути шась, кучеру поленом по тыкве и отправлю его с одной из лошадей обратно к поместью. А сама поеду к деду в Гарстар. Один дед всегда был на моей стороне, и единственный был против моего отправления во служение богине. Да только его возражений никто не слушал. Отец все время заявлял, что я его дочь, и ему решать, куда мне идти на учебу. А рас мать моя погибла, я в храме, то и дед просто прямым текстом послал отца далеко и надолго, уехав на свои земли. Папаня потом сильно убивался, что лишился поддержки одного из влиятельных людей в Гарстаре, да только поделать ничего не мог - дедуля отказывался иметь с ним какие-либо дела, пока я не вступлю в наследственную силу. А я уже бумажки-то подписала, что от наследства отказываюсь, в пользу братьев. А мне-то что? А тогда маленькой была, не смышленой, а сейчас мне в храме мозги промыли - мол не в деньгах счастье. Я верю. Частично. Счастье-то оно не в деньгах, но и они не помешают, а в этом случае я лучше у деда обоснуюсь, чем в змеином логове.
Короче говоря, я промокла уже до нитки, а мой узелок с единственными пожитками превратился в кучу тряпья, лежащую в луже. Чертыхнувшись, я схватилась за мешочек и положила его к себе на колени. Сквозь мешковину незамедлительно обрушился мини-водопадик, оставив на моем платье мокрый след, как рас в том месте, где дети оставляют родителям "приятную" неожиданность. Я лишь устало возвела очи к небу, вопрошая Гешар о том, за что она меня так любит? По идее у дочерей дождя каждый раз праздник, когда так льет, они считают это благословением богини нашей бренной земле. Лично меня это никогда не прикалывало и дождь я не очень люблю. Какрас послышались звуки музыки со внутреннего двора храма. Ага, празднуют. Интересно, они радуются дождю или моему отъезду? По моему лицу расползлась гаденькая ухмылка. Ну да, монашкой я была не примерной. Да и монашкой в принципе себя не считала, а храмовой прикид, в виде строгих серых платьев, глухих по самые уши, носила только ради приличия. Это все, что я делала ради приличия.
Послышался гневный писк-визг, после которого последовал активный топот по залу храма, по направлению к воротам, у которых восседала я.
Гаденькая ухмылка переросла в совсем уж гадкий оскал, от уха до уха. И какрас в этот момент из леса выехала закрытая одноместная карета, запряженная двумя лошадьми, останавливаясь у крыльца храма.
- Рош-Эда!!! - Из резко распахнувшейся дверцы в воротах показалась вся красная, как помидор, старшая сестра.
- Ой, а я как буду по вам скучать! Вы даже себе не представляете! - Мило улыбнулась я, впорхнув в карету и закрыв за собой дверцу.
Карета тронулась, сотрясая мое сидалище на каждой кочке, а вместе с ним и меня. А кочек было не мало на нашем пути. Я высунулась в окошко, помахав выкрикивающей нам в след проклятия старшей сестре. А разве я виновата, что все эти девки в монашеских тряпках боятся крыс, как звери огня? И вовсе я не причем, что этих крыс на поляне для празднеств оказалось великое множество. Подумаешь немного крысиных приманок рассыпала в траву. Так это я нечаянно! Я хотела крикнуть старшей что-то типа "Счастливо оставаться", но на каком-то камушке, попавшем под колесо кареты, меня так тряхнуло, что я удивилась, что мои мозги еще не выпали через нос и уши. Матерясь так, что любой сапожник обзавидовался бы, я отлетела в другой конец кабинки, рухнув с лавки, да так там и осталась сидеть, потирая ушибленный копчик и маковку.
Дорога была дальней и скучной. Я выглядывала в окошко, любуясь окружающими красотами, но в скором времени мне это надоело. Я играла сама с собой в крестики-нолики, с кучером перекрикивались игрой в слова, города, имена и прочее. Даже в загадки немного поиграли. Выцарапала какой-то спицей, валявшейся под лавкой, на оконной раме, кривого змееобразного дракона. Оценила. Рожа у него вышла такая страшная, что во сне приснится - подушкой не отмашешься. Если бы поменьше трясло, может и красиво бы вышло, а так все линии не ровные, кривые, харя перекошенная. Бррр. За окном проплывали леса, какие-то полянки, снова леса и снова полянки. Ничего в общем нового и интересного. В итоге меня сморила тряска и однообразность, и я задремала.
Разбудило меня лишь жуткое жжение на правом предплечии, как будто меня оклеймили, как породистую корову. Плавно выныривая из сна, я принялась нянчить заболевшую руку. Чуть позже до меня дошло, что тряски больше нет, и меня не подбрасывает до потолка на кочках. Вслед за этим я услышала какие-то чужеродные голоса снаружи.
- Ну а золото, драгоценности? - Голос этого субъекта был грубым, рычащим и хриплым.
- Сдурел? Какие драгоценности, она ж монашка! - А у этого чудила голос был абсолютной противоположностью первого. Тоненький, писклявый, даже немного визгливый.
- А точно. - Кажеться первый немного смутился своей недогадливости.
- Зато сопротивляться не будет, бухнется на колени и будет молиться своим богам. - Заржал третий, голос которого был низким и гнусавым, словно он говорил зажав нос.
- Я бы на вашем месте не терял бдительности. - Оп-паньки, а это уже подал голос кучер. Вот ведь мудило! - Какая-то она не правильная монашка.
- Да что в ней не правильного?! Монашка, она и в болоте монашка! - Визжал второй. - Вытаскивайте эту курицу!
Я, посчитав, что меня итак сейчас будут "вытаскивать", решила облегчить им жизнь и с каменной рожей распахнула двери кареты. Послышалось звонкое бум, сопровождаемое отборным матом. Кажеться я кому-то в лоб дала. Ну надо же! Еще не начала спектакль, а уже пожинаю плоды!
- Что-то случилось? - Нацепив на себя маску недоумения, поинтересовалась я у кучера, который стоял чуть справа.
- Видите ли, мил-сдарыня, эти доствопочтимые господа хотят с вами переговорить. - В отличие от его, довольно вежливой речи, рожа у кучера была совсем не вежливой. Он разве что не облизывался, потирая ручки в предчувствии скорой наживы.
Я обвела взглядом "достопочтимых господ". Складывалось такое ощущение, что по мою дущу собрался зоопарк! Один был похож на борова, со смачным таким пятоком и весь обросший недельной щетиной. Весь, ибо помоему волосы у него не росли только на зубах. Второй какой-то крысоподобный, стоит матюгается и лоб потирает. А третий чисто горила! Только горилы умные животные, а интелект этого еще следовало проверить. Морды у всех криминальные и достопочтимостью не пышут.
- О чем? - Поинтересовалась я, состроив ангельское выражение лица, напряжно размышляя: мне уже падать на колени, или дождаться, пока меня об этом попросят?
- Видите ли мамзель, мы вас похищаем. - Расплылся в довольной улыбке боров, сверкая гнилыми зубами.
О да, хорошо хоть меня предупредили, ато сама бы и не поняла.
- Да неужели? - Спокойно отреагировала я. - А зачем?
- Мы у вашего богатенького папаши потребуем за вас выкуп. - Похоже этот умник гордился собой.
- Ох, какая неприятность! - Деланно зохала я, всплеснув руками.
Боров еще что-то хотел сказать, но крысоносый отвесил ему подзатыльник, велев прикрыть рот, и расправляя толстую веревку двинул на меня. К моим ногам тихо звякая металлом, скатилась со ступенек спица, которой я творила художества в карете.

Продолжение активно перепечатывается

Продолжение

    Жжение на руке возобновилось и теперь оно расползалось от предплечия к запястью. О богиня, как же это больно! У меня уже из глаз ручьями текли слезы, когда боль прекратилась так же резко, как и началась. Зато запахло паленым. Леший меня за ногу, да у меня платье горит!!! Выпучив глаза, я уставилась через плечо на свою руку, на которой ровным таким, спокойным огоньком разгорался рукав. Промычав что-то невразумительное, но визгливое, я принялась кататься по земле колбаской, пытаясь сбить пламя. Но это не помогало. Огню казалось было поровну на мои потуги. А рукав тем временем занялся целиком, нещадно обжигая руку. Закусив кляп, я привстала на колени, шаркая плечом о стену ямы. Больно. Больно! Больно!!! Наконец рукав поддался и оторвавшись от общей массы платья, сполз к запястью. Етить! А хотя... горячо конечно, зато вслед за рукавом загорелись и веревки, спутывающие мне руки! Кусая до крови нижнюю губу, я дождалась, пока путы ослабнут, и рыча рывком разорвала дымящиеся веревки, тут же смахнув с руки уже догорающий рукав.
    Положив руки на пол и прикопав их землей, я с облегчением втягивала каждой своей клеточкой живительную прохладу, в первые мгновения показавшуюся мне чуть ли не льдом. А пока втягивала, задумалась: во-первых – как мне отсюда выбраться? Глянув наверх, я установила, что яма не такая уж и высокая, чуть больше моего роста. Как-нить выберусь. Во-вторых – что это была за тварь? Понятия не имею, и не имею желание иметь понятие! Живы ли грабители? Очень надеюсь, что нет, а если живы, то они, наверное, далеко отсюда. Собственные жизни дороже денег. Откуда тут взялась эта яма? Надеюсь, что это не я такая тяжелая, что ажно земля меня не выдерживает. Может, это когда-то было чьей-то норой? Тогда не хочу знать, кто может быть ее хозяином и вернется ли он домой. Так, что у нас там дальше по списку? А! Что это за жжение у меня на руке, и с какого перепугу загорелся рукав? Да таким странным огнем, словно магическим. И еще вот что странно – горел только рукав, а остальное платье даже не тронуло пламенем. Загадка, однако.
    Ладно, хватит прохлаждаться. С сожалением, вытащив руки из земли и отряхнув их, Я с содроганием заметила на правой покрасневшие пятна, словно метки для будущих волдырей. А сама кожа как будто сморщилась и покрылась неровными разводами, как кольца на месте сруба дерева. С трудом, стараясь не смотреть на свою руку, я вытащила кляп, который в порывах забыла во рту и сплюнула на землю гадкий привкус. Теперь бы еще зубы почистить и мятным ополаскивателем запить. Ладно, чего нет, того нет. Встав на ноги, я еще раз глянула наверх. М-да, малясь ошиблась в расчетах. Яма была не чуть выше меня, а занимала в высоту примерно два с половиной моих роста. Это что ж за зверь такой ее выкопал?!
    Поплевав на руки, больше для решимости, чем для пользы, я выцепила взглядом самый симпатичный корешок, торчащий из земли и подпрыгнув, уцепилась за него одной рукой, повиснув над землей. Да. Зря я поплевала на руки. Теперь они скользкие и моя ладонь сантиметр за сантиметром соскальзывала с корешка. Не желая так рано с ним расставаться, я поскорому оттерла вторую руку о подол платья и, подтянувшись, схватилась за корень. Руку прошила жгучая боль, аж глаза прослезились, но я, закусив многострадальную губу, попыталась нашарить ногой какой-нибудь выступ. Не нашарила. Поэтому пришлось выступ делать самостоятельно, пиная острым носком туфли землю. Поставив в образовавшуюся ямку ногу, я цапнулась одной рукой за следующий корень, второй ногой продолжив начинание первой, то есть, долбя землю. Примерно таким Макаром я выкатилась на поверхность, цепляясь за траву чуть ли не зубами. А как выбралась, облегченно разлеглась на траве, переводя дух.
    Какое небо голубое – сказала бы я, если б небо было голубым. Однако оно было серым, хмурым и тяжелым. Тучки неспешно плыли по небу, наполняя воздух тяжелой, душной сыростью. Похоже, скоро сюда дойдет тот милый дождик, что провожал меня в дорогу от храма. Эх, Гешар, Гешар, не любишь ты меня совсем. Вздохнув, я, опираясь локтями, кряхтя села в траве. К боли в руке я уже худо-бедно притерпелась. Оглядевшись по сторонам, я не обнаружила ни твари, ни грабителей. Лишь пятна свернувшейся крови бурели то там, то там, да разбросанные повсюду вещи и мечи. О твари напоминали лишь следы здоровенных лап на земле и обугленные деревья по краям от полянки. И еще, откуда-то на месте бывшего костра, взялась развалившаяся в щепки карета и дохлый конь. Фуу!

Продолжение активно перепечатывается